Tvorcheskoe dolgoletie Igorya Stravinskogo

Abstract

Читателям нашего журнала, конечно, интересна информация о Стравинском – человеке, особенно в последний период его жизни, отличающейся, несмотря на имеющиеся заболевания и преклонный возраст, необычайной творческой активностью, непрекращающимися концертными поездками и постоянным исканием новых форм выражения в музыке.

Full Text

... Я не живу ни в прошлом, ни в будущем. Я в настоящем. Я не знаю, что будет завтра. Для меня существует только истина сегодняшнего дня. Этой истине я призван служить и служу ей с полным сознанием. И. Стравинский. Хроника моей жизни В октябре 1962 г. повидавший не мало на своем веку Большой зал Ленинградской филармонии и его публика стали свидетелями выдающегося события. В этом зале впервые дирижировал отметивший недавно свое 80-летие Игорь Федорович Стравинский, уроженец Петербурга, гражданин США, признанный во всем мире композитор. В последний раз он был здесь почти 70 лет тому назад на концерте, посвященном памяти П.И.Чайковского, спустя 2 нед после смерти композитора. Он хорошо помнил дирижировавшего в тот вечер Э.Ф.Направника, помнил даже место, на котором сидел со своей матерью. И вот снова филармонический зал в его родном городе. Но это уже другая эпоха, другая публика, другая музыкальная эстетика. По окончании концерта И.Ф.Стравинский сделал знак публике, и когда воцарилась тишина, он публично вспомнил свое первое присутствие в этом зале и признался, что сегодня для него большой праздник. Описываемые события относятся к короткому пребыванию в СССР И.Ф.Стравинского – "живого классика", эмигрировавшего почти полвека назад, в 1914 г. Правда, это была эмиграция не из совдеповской России, как у Рахманинова, Бунина, Шаляпина и многих других. Стравинский эмигрировал из царской России, и его отъезд носил характер, скорее, художественной эмиграции. Дело в том, что его знаменитым "Жар-птице", "Петрушке" и "Весне священной" – признанным шедеврам мирового балетного и музыкального искусства – не удалось пробиться на сцену императорских театров, отличавшихся своим консерватизмом. Как удивительно схожи и стереотипны тормозные механизмы в русском искусстве, мало зависящие от времени, характера властных структур и политического строя, а определяющиеся скорее косностью, засильем вкусов власть предержащих, псевдоидеологическими соображениями. Так или иначе, И.Ф.Стравинский оказался за границей. Позади остался "русский" период – самый яркий и наиболее плодотворный в его композиторской биографии, хотя еще долго будет чувствоваться влияние его учителя Римского-Корсакова, а русские темы будут занимать его и появляться в более поздних сочинениях. В 20-е годы начинается неоклассический период в творчестве композитора, длившийся около 30 лет. Правда, в своем неоклассицизме Стравинский ориентирован на музыкальную классику XVIII века и, в отличие от молодого, дерзкого С. Прокофьева, явно иронизировавшего над музыкой предшественников в своей "Классической симфонии", более зрелый Стравинский относится к классическому наследию бережно, с пиететом, творя по их подобию и подчеркивая связь с музыкальными предшественниками от Люли до Чайковского. Этот период его творчества мало известен соотечественникам в связи с соответствующим отношением к Стравинскому как к эмигранту и замалчиванием о его творчестве и о нем самом. Тем более, что, по некоторым редко публикующимся о нем сведениям, в своих высказываниях И.Ф.Стравинский позволял себе якобы некоторую нелояльность по отношению к советскому музыкальному искусству. Однако политический барометр в Союзе 60-х годов стал показывать на "оттепель", что во многом предопределило и способствовало завязыванию контактов с некоторыми русскими эмигрантами. Приезд И.Ф.Стравинского в Союз был подготовлен властями при посредничестве Союза композиторов, возглавляемого в то время Т.Хренниковым. Предполагалось, что И.Ф.Стравинский отметит свое 80-летие на родине, однако это сделать не удалось из-за чрезвычайной насыщенности его концертной деятельности в этот период. Он полон жизненной энергии, разнообразных творческих планов. География его гастролей необычайно обширна. Постоянные утомительные переезды и перелеты с одного континента на другой, из одного полушария в другое, смена климатических и временных поясов – все это казалось невероятным для человека его возраста. Согласие Стравинского и реальная возможность его приезда в Советский Союз были сильным козырем в той политической игре, которая велась практически с момента октябрьского переворота между коммунистическим правительством и западными государствами. Игре, выигрышем в которой считалось завоевание социальных и политических симпатий у своих бывших граждан – представителей науки, культуры, политики и даже у рядовых эмигрантов, "перевербовка" их на свою сторону с последующим возвращением на родину. И то, что не удалось в свое время совдеповским парламентариям осуществить с Буниным и Шаляпиным, предполагалось попробовать с другим "блудным сыном". Правила игры были соблюдены: в стране начали исполняться произведения И.Ф.Стравинского (в 1960 г. М.В.Юдина, страстная почитательница композитора, дала в Ленинграде несколько концертов), на сцене Ленинградского Малого театра оперы и балета в 1961 г. был поставлен его балет "Петрушка", а в 1962 г. – "Жар-птица" и "Орфей", наконец, началась переписка (вероятно, с высочайшего разрешения) родной племянницы композитора К.Ю.Стравинской со своим дядей. Пребывание И.Ф. Стравинского в Москве и Ленинграде легло дополнительным бременем на "поклонников" его творчества с Лубянки и Большого Дома. Все было строго регламентировано, согласовано, дозировано во избежание нежелательных и неожиданных внешних контактов. Под предлогом охранительного режима в номере "Националя", где жили Стравинские, был отключен телефон, а на этаж и в номер никто из посторонних лиц, естественно, не допускался. Надо скатать, что у властей были далеко идущие планы – окончательно склонить старого маэстро к переезду в СССР. С ним даже встречался тогдашний коммунистический лидер Н.С.Хрущев – беспрецедентная по тем временам встреча с руководителем такого ранга. Можно только догадываться о цели и содержании их беседы. После отъезда И.Ф.Стравинского для завершения плана репатриации к нему "командируется" племянница К.К.Стравинская. Она сообщает уже тяжело болеющему дяде о новых постановках его балетов, предполагаемом выпуске книги о его отце (оперном певце Мариинского театра), говорит о том, как его любят в России и хотели, чтобы он приехал к ним еще раз. "Хорошенького понемножку", – еле слышно прошептал он. В этих словах проявилась непреклонность тяжелобольного композитора, обремененного физическими недугами, но сохранившего ясность мысли, трезвость оценки происходящего, некоторую ироничность, не переходящую грань бестактности. Читателям нашего журнала, конечно, интересна информация о Стравинском – человеке, особенно в последний период его жизни, отличающейся, несмотря на имеющиеся заболевания и преклонный возраст, необычайной творческой активностью, непрекращающимися концертными поездками и постоянным исканием новых форм выражения в музыке. Отсюда, может быть, и зигзаги его творчества. Так, в 50-х годах 70-летний композитор, видимо, ощущает некий застой в своем музыкальном стиле, его академизацию и решительно меняет творческую ориентацию. Он обращается к додекафонии (12тональная композиция) – шаг смелый и ответственный для композитора, казалось бы, уже с устоявшимися принципами и стилем композиции. Вместе с тем он сохраняет свою самобытность, что не позволило относить его к истинным авангардистам. Имеющаяся биографическая и мемуарная литература, а также письма самого композитора, его родственников и близких свидетельствуют о том, что И.Ф.Стравинский страдал каким-то миелопролиферативным заболеванием, скорее всего эритремией, которая, повидимому, была диагностирована поздно, и первыми клиническими манифестациями заболевания явились сосудистые осложнения. Так, в 1958 г. (по другим данным, в 1956 г.) у Стравинского во время концерта в Берлине (в возрасте 74 лет) произошел церебральный тромбоз, после чего у него стали регулярно контролировать состояние крови. Уместно напомнить, что во время своего концерта в Большом зале консерватории в Москве в антракте Игорь Федорович почувствовал себя плохо (сосудистый криз?), в связи с чем из Кремлевской больницы была вызвана врачебная бригада, однако он нашел в себе силы довести концерт до конца и уверенно продирижировал "Орфеем". После случившегося, как пишет его племянница, у него чуть ли не через день, пока он находился в нашей стране, брали кровь на анализ, и хотя достоверно неясно, в чем заключался лабораторный контроль, дальнейшие сведения подтверждают миелопролиферативную природу заболевания. Из письма жены композитора Веры Артуровны (бывшей жены известного русского художника Судейкина) племяннице Ксении Стравинской (июнь 1965 г.): "...Игорь очень устал от всей поездки (речь идет о поездке в Чикаго, где у него был концерт. – Л.Д. ), ведь ему стукнуло в этом году 83 года, ему следовало бы отдохнуть дома как можно больше и сочинять (Стравинский не оставляет в столь преклонном возрасте композиторской деятельности. – Л.Д. ), а не разъезжать по белу свету. Полеты ему вредны из-за высоты... и Игорь, у которого кровь почти никогда не бывает нормальной, должен после каждого полета делать анализ крови и часто кровопускания". Следовательно, уже в то время проводились кровопускания для уменьшения массы циркулирующих эритроцитов. В письме от декабря 1966 г. И.Ф.Стравинский сообщает племяннице об интенсивной концертной деятельности и состоянии своего здоровья: "...концерты, концерты, полеты, полеты... но за здоровьем слежу; доктора изза моего полнокровия прибегли теперь к новому лечению лучами X (рентген), которые уменьшают количество белых кровяных шариков, доходивших до миллиона (полагается половина)". Стравинский, вероятно, ошибочно называет белыми кровяными шариками тромбоциты, судя по приводимой им полагающейся норме (около 500 000). Кроме того, случаи хронических лейкозов, при которых число лейкоцитов ("белых кровяных шариков") достигает миллиона, встречаются крайне редко, обычно при прогрессирующем и неконтролируемом течении заболевания. Что касается упоминания в письме нового лечения лучами Рентгена, то, возможно, речь идет о лучевой терапии (рентгенотерапии) на область селезенки, либо об экстракорпоральном облучении крови – методах, использовавшихся в то время для снижения числа лейкоцитов и тромбоцитов. Не исключено, однако, что проводилось лечение радиоактивным фосфором, столь распространенным в то время за рубежом методом лечения эритремии. В 1967 г. состояние здоровья Игоря Федоровича ухудшается. Постоянно беспокоят боли в спине, вероятно, как проявление сенильного остеопороза, ухудшается состояние ноги. Иногда он пользуется креслом на колесах. Тем не менее это особенно не влияет на его активность и творческие интересы: в первую половину года были выезды в несколько городов США – записи и выступления. В мае 1967 г. состоялся концерт в Торонто, на котором И.Ф.Стравинский дирижировал сам, правда, в первый и последний раз в своей жизни он дирижировал сидя. Это был его последний концерт. Через месяц ему исполнялось 85 лет. Однако для Стравинского это еще не тот возраст, когда прекращается творческая деятельность. Он заканчивает начатые годом раньше священные песнопения, последнее самое крупное произведение. Пришел час его Реквиема. Что побудило автора к его созданию? Преклонный возраст (на склоне лет композитора часто привлекала библейская тематика)? Предчувствие близкого конца или желание подвести итог композиторской и вообще жизни? По окончании Реквиема Стравинский говорил, что это сочинение преобразило панораму всей его жизни. В августе 1967 г. Игорь Федорович госпитализируется в связи с язвенным кровотечением. Кстати, подобное кровотечение имело место и в 1958 г. По всей вероятности, язва желудка, осложненная кровотечением, была одним из проявлений эритремии, что хорошо известно клиницистам. В январе 1968 г. новый тромботический эпизод – тромбоз сосудов верхней конечности с развитием гангрены пальцев. Подтверждение связи развития тромбоза с эритремией находим у К.Ю.Стравинской: "... 2 ноября – новая болезнь и угроза гангрены пальцев левой руки. Опять больница. Причина в давнишней полицетогемии ( разрядка моя – Л.Д. ), неправильное предварительное диагностирование и лечение. В результате загустевания крови в ноябре Игорь Федорович перенес три малых удара (возможно динамическое нарушение мозгового кровообращения. – Л.Д. ). Принятые в больнице методы лечения предотвратили ампутацию руки". Таким образом, подтверждается предположение о несвоевременной диагностике эритремии, а также о том, что не были правильно распознаны маски эритремии – сосудистые нарушения и язвенное кровотечение в 1958 г. Несмотря на свое состояние, Игорь Федорович присутствует на концертах в первые месяцы 1968 г., на представлении своей оперы "Похождение повесы" (по мотивам картин английского художника Дж.Хоггарта), которой дирижировал Роберт Крафт, друг, помощник и секретарь Стравинского, сопровождавший его во всех поездках, в том числе и в Советский Союз. Кстати, Р.Крафту мы обязаны выпуском знаменитых "Диалогов" – записанных бесед, высказываний и мыслей И.Ф.Стравинского. К сожалению, на русский язык переведен только один том "Диалогов", вышедший в 1973 г. в ленинградском издательстве "Музыка". Помимо основного заболевания, появляются типичные старческие недуги, в частности признаки инволютивного (сенильного) остеопороза. Фотографии тех лет обращают внимание на выраженную сутулость спины, что, по-видимому, обусловлено компрессионными, а нередко клиновидными переломами позвонков при сенильном остеопорозе. В январе 1969 г. после перенесенного опоясывающего лишая возникает тромбоз сосудов левой ноги: "...нога сильно болела и стала совершенно белой и холодной. Врач-специалист по сосудам и кровообращению сделал инъекции непосредственно в артерии ноги, чтобы растворить сгустки крови и этим спасти ногу "(из письма дочери Милены Игоревны 3 марта 1969 г.) Ввиду недостаточного эффекта была произведена операция (по-видимому, тромбэктомия), а через год новый эпизод нарушения кровообращения нижней конечности, успешно купированный внутрисосудистым введением фибринолитических препаратов. Несмотря на тяжелое заболевание с его частыми угрожающими осложнениями, больному каждый раз удавалось пережить эти прогностические тяжелые эпизоды, как в свое время он пережил и излечился от тяжелой формы легочного туберкулеза. Примечательно, что как только состояние улучшалось, Игорь Федорович вместе с женой и близкими отправлялся в поездки, столь привычные для его образа жизни и ставшие в известной степени одним из его жизненных стереотипов, поддерживание которых столь важно в обеспечении социально-психологической адаптации у лиц пожилого и старческого возраста. В июне 1970 г. меньше чем за год до своей смерти, Стравинский улетает в Эвиан, один из фешенебельных курортов на берегу Женевского озера. Есть основания считать, что исходом его миелопролиферативного заболевания явился миелофиброз с развитием костно-мозговой недостаточности. Информацию об этом дает жена И.Ф. Стравинского в беседе с его племянницей во время ее приезда в Эвиан в 1970 г.: "... у Игоря Федоровича уже тогда (приблизительно в 1908 г. при переезде из Голливуда в Нью-Йорк. – Л.Д. ) не было нормального кроветворения и ему каждые три дня делали вливание крови. И здесь, в Эвиане, его возили два-три раза в неделю для этой процедуры в город Тонон..." (К.Ю.Стравинская. О Стравинском и его близких. Л., 1978). В феврале 1971 г. в журнале "Ме1оs" была опубликована статья "Игорь Стравинский. Портрет художника в преклонном возрасте" в виде интервью, данного им в Эвиане (июнь–август 1970 г.). В последующем вокруг нее было много спекуляций, высказывалось мнение, что это интервью не могло быть дано И.Ф.Стравинским из-за тяжелого состояния и что его мог дать только Крафт, которого некоторые упрекали в присвоении себе права говорить от имени композитора. Однако по прочтении статьи не создается впечатления о непричастности И.Ф.Стравинского к интервью только на основании его состояния здоровья или дающейся им оценке некоторых симфоний Бетховена, в том числе и знаменитой 9-й симфонии. Он высказывает свои музыкальные вкусы, о которых было известно и раньше, и пытается аргументировать свою критику. Это отнюдь не старческие причуды, а право любого художника отстаивать свои творческие позиции, тем более художника такого масштаба, наделенного яркой выраженной индивидуальностью. Кстати, Стравинский в этом не оригинален. Вспомним, что Достоевский не принимал Толстого, Чайковский – Мусоргского, а Римский-Корсаков был равнодушен к Баху. В марте 1971 г. состояние настолько ухудшилось, что потребовалась госпитализация. После некоторого улучшения Игорь Федорович был привезен домой, где через несколько дней у него развился отек легкого, ставший роковым. И.Ф.Стравинский скончался 6 апреля 1971 г., не дожив 2 месяцев до 89 лет. Последним приютом его стала Венеция, кладбище Сан-Микеле. Почему Стравинский, русский по рождению, проживший почти всю жизнь в Америке, похоронен в Венеции? Этот вопрос, видимо, обсуждался в свое время. Со слов жены, Игорь Федорович очень любил этот город, где впервые были исполнены многие его произведения. И потом, там похоронен С.П.Дягилев, с которым Стравинского связывали не только творческие узы, но и большая дружба (по некоторым сведениям, они являлись дальними родственниками). Даже несмотря на разрыв, произошедший между ними за год до смерти Дягилева (И.Ф.Стравинский написал балет "Поцелуи феи" для соперничавшей труппы Иды Рубинштейн), тот сохранил привязанность к лучшим творениям поры их содружества. Человеческий и творческий союз этих двух художественных гигантов дал миру немало шедевров. И если С.П.Дягилев, страдавший тяжелой формой сахарного диабета, ушел из жизни относительно рано, то И.Ф.Стравинскому судьба подарила долгие годы активной красивой, хотя и нелегкой жизни, наполненной до самого конца яркими впечатлениями, постоянными творческими исканиями, а главное – трудом. Интенсивным, бесперебойным трудом. Итогом этого труда является его громадное творческое наследие, которое при всей противоречивости и сложности фигуры И.Ф.Стравинского стало человеческим достоянием и, может быть, позволило понять логику развития современного музыкального искусства. "...Для меня, музыкантатворца, сочинение музыки – повседневное дело, которое я призван выполнять. Я сочиняю потому, что я для этого создан и не мог бы без этого обойтись. Подобно тому, как любой орган может атрофироваться, если не держать его в состоянии постоянной деятельности, точно так же и способности композитора слабеют, притупляются, если их не поддерживать усилием и упражнением..." (И.Стравинский. Хроника моей жизни. Л., 1963). Не в этом ли ключ к творческому долголетию И.Ф.Стравинского?