The choice of analgesic for back pain through the prism of drug safety and comorbidity: in the focus of flupirtine

Full Text

В настоящее время к важным составляющим рациональной фармакотерапии [1] относятся лекарственная безопасность и необходимость учитывать имеющуюся у пациента сопутствующую патологию (коморбидность) [3, 4]. Лекарственная безопасность является одним из приоритетных направлений современной медицины и фармации. Активный сбор информации о побочных реакциях лекарственных препаратов и разработка программ по мониторингу безопасности лекарственных средств были инициированы талидомидовой трагедией в 1960-х годах. Несмотря на существующую под эгидой Всемирной организации здравоохранения международную программу мониторинга лекарств, начало XXI в. ознаменовалось двумя крупными «провалами» лекарственных препаратов: церивастатина и рофекоксиба. И это далеко не единственные негативные примеры последнего десятилетия [2]. Коморбидность (лат. со - вместе + morbus - болезнь) - наличие дополнительной клинической картины, которая уже существует или может появиться самостоятельно, помимо текущего заболевания, и всегда отличается от него. Эта проблема в последнее десятилетие широко изучается в различных аспектах у разных категорий пациентов. К основным причинам коморбидности относятся: анатомическая близость пораженных болезнью органов; единый патогенетический механизм нескольких болезней; временная причинно-следственная связь между болезнями; одна болезнь как осложнение другой; болезнь как осложнение лекарственной терапии другой болезни [2-4]. Боль в туловище и конечностях невисцеральной этиологии является ведущим симптомокомплексом дорсопатии - группы заболеваний костно-мышечной системы и соединительной ткани [5, 6]. Термин «дорсопатия» образован от латинского слова dorsum - спина, хребет и греческого pathos - страдание, болезнь, т.е. дорсопатия - заболевание позвоночника. По Международной классификации болезней 10-го пересмотра дорсопатии делятся на: • деформирующие дорсопатии, вызванные деформацией позвоночника, дегенерацией межпозвоночных дисков без их протрузии, смещением позвонков; • дорсопатии при дегенерации межпозвоночных дисков с протрузиями, сопровождающиеся болевыми синдромами; • симпаталгические синдромы; • дорсалгии. Боль в спине (дорсалгия) беспокоит в разные периоды жизни подавляющее большинство людей, занимая по распространенности 2-е место после простудных заболеваний. Дорсалгия - один из наиболее распространенных клинических синдромов, с которым в повседневной практике сталкиваются терапевты и врачи общей практики, неврологи, ревматологи, травматологи и другие специалисты [7-9]. По данным международных исследований, при обследовании случайных выборок взрослых людей 19-43% из них испытывали боль в спине в течение последнего месяца, 27-65% - в течение последнего года и 59-84% страдали от болей в спине хотя бы раз в жизни [8, 10]. Дорсалгия является одной из наиболее частых причин нетрудоспособности людей в возрасте 40-60 лет. В большинстве случаев эпизоды болей в спине носят неспецифический характер, локализуются в пояснично-крестцовой области и при адекватной терапии регрессируют в течение 1 мес у 80-90% больных. Однако у части пациентов болевой синдром сохраняется в течение длительного времени, приводя к инвалидизации [5, 11]. Риск возникновения болей в спине зависит от антропометрического статуса (рост, телосложение), разницы длины ног, изменений осанки в виде усиления кифоза, лордоза, умеренного сколиоза, пола (женщины болеют чаще). Среди других факторов риска возникновения боли в спине можно отметить: возраст; тяжелый физический труд (особенно сопровождающийся длительными статическими нагрузками, поворотами туловища, подъемом тяжестей и вибрацией); психосоциальные аспекты (монотонная работа, неудовлетворительные условия труда); депрессия, ожирение [12]. Ведущий симптом при дорсалгиях - появление выраженной боли, связанной с раздражением нервных окончаний, расположенных в мягких тканях позвоночника. Источниками болевой импульсации при болях в спине являются: мышцы, связки, фасции; фасеточные суставы; нервы и спинномозговые узлы; межпозвоночный диск, позвонки, твердая мозговая оболочка. Необходимо помнить, что боль в спине бывает первичной, связанной с дегенеративными изменениями позвоночных структур, и вторичной, обусловленной другими патологическими состояниями. На протяжении десятилетий в отечественной практике универсальным методом диагностики дорсопатий считалось рентгенографическое исследование. В последние годы широкое распространение получили методы спондилографии, компьютерной и магнитно-резонансной томографии. Однако следует отметить, что выявляемые дегенеративно-дистрофические изменения в позвоночнике не всегда коррелируют с клиническими проявлениями болезни и часто встречаются у пациентов, не страдающих болью в спине. В зависимости от причины болей в спине выделяют вертеброгенные (патогенетически связанные с изменениями позвоночника) и невертеброгенные скелетно-мышечные болевые синдромы. Болевой синдром, связанный с вертеброгенными нарушениями, возникает при смещении (спондилолистезе) и нестабильности структур позвоночника, артропатическом синдроме при дегенеративном поражении дугоотростчатых и реберно-поперечных суставов. Поражения позвоночного столба являются причиной практически 1/2 всех неврологических синдромов [7, 8, 13]. В зависимости от того, какие структуры позвоночного столба вовлекаются в процесс в каждом конкретном случае, в клинической картине преобладают либо компрессионные, либо рефлекторные синдромы. К характерным особенностям компрессионных вертеброгенных синдромов относятся: • боли в позвоночнике с иррадиацией в конечность, вплоть до пальцев кисти или стопы; • распространение болевых ощущений по ходу сдавливаемого нерва; • усиление боли при движении в позвоночнике, при кашле, чиханье, натуживании; • болевые ощущения чаще всего сопровождаются неврологическими нарушениями различной тяжести - появление симптомов выпадения функции компримированных (сжатых) корешков: нарушение чувствительности, гипотрофия мышц, снижение сухожильных рефлексов. Рефлекторные вертеброгенные синдромы возникают в результате раздражения различных структур позвоночника, которые имеют мощную сенсорную иннервацию. К характерным для рефлекторных вертеброгенных синдромов особенностям относятся: • локальные, тупые, глубокие боли, без иррадиации; • усиление боли при нагрузке на спазмированную мышцу, ее глубокой пальпации или растяжении; • отсутствие симптомов выпадения. Миогенные боли могут формироваться как под влиянием вертеброгенных, так и невертеброгенных изменений. Миофасциальный синдром (хронический болевой синдром от одной или нескольких групп мышц) часто отмечается при дорсопатиях [5]. Основой формирования миофасциального болевого синдрома (МФБС) является миофасциальная дисфункция, которая определяется как нарушения функции той или иной мышцы, возникающие в связи с ее перегрузкой и проявляющиеся мышечным спазмом, наличием в напряженных мышцах болезненных мышечных уплотнений или локальных мышечных гипертонусов и триггерных точек [14, 15]. МФБС занимает одно из ведущих мест среди основных болевых синдромов в общемедицинской практике. Выделяют «большие» и «малые» диагностические критерии МФБС. К «большим» обязательным критериям относятся: 1) жалобы на локальную или региональную боль; 2) ограничение объема движений; 3) пальпируемый «тугой» тяж в пораженной мышце; 4) наличие в пределах «тугого» тяжа участка повышенной чувствительности (триггерная точка); 5) характерная для данной пораженной мышцы зона отраженной боли. Дополняет диагностику наличие одного из трех «малых» критериев: 1) уменьшение боли при растяжении пораженной мышцы; 2) воспроизводимость боли при стимуляции триггерной точки; 3) вздрагивание при пальпации триггерной точки пораженной мышцы [15-17]. Наиболее популярными лекарственными средствами, применяемыми в качестве анальгетиков, особенно когда боль является следствием повреждения или воспаления тканей при дегенеративных или воспалительных заболеваниях опорно-двигательного аппарата, являются нестероидные противовоспалительные препараты (НПВП) [18, 19]. К основным терапевтическим эффектам НПВП относятся: противовоспалительный, обезболивающий, жаропонижающий. Показаниями к назначению НПВП являются боль, лихорадка, воспалительные процессы различной природы, склонность к развитию тромбозов (ацетилсалициловая кислота) [20, 21]. Ежедневно в мире свыше 30 млн человек употребляют НПВП, в течение года число принимающих НПВП составляет более 300 млн человек, при этом лишь каждый 3-й пациент принимает НПВП по назначению врача. В конце ХХ в. и в начале века нынешнего отмечается тенденция к увеличению потребления НПВП в 2-3 раза каждые 10 лет [20, 21]. В значительной мере широкому распространению приема НПВП способствуют увеличение доли лиц пожилого и старческого возраста в большинстве стран мира и, соответственно, увеличение распространенности заболеваний опорно-двигательного аппарата с увеличением возраста пациентов [21, 22]. Однако при использовании НПВП, относящихся к числу наиболее распространенных лекарственных препаратов, тесно переплетаются лекарственная безопасность и коморбидность. Так, к сожалению, наряду с высокой фармакотерапевтической эффективностью по основным показаниям с приемом НПВП ассоциируется целый спектр различных, иногда фатальных осложнений. Так, на долю НПВП приходится 20-25% всех зарегистрированных случаев лекарственной болезни (побочного действия лекарственных препаратов). От осложнений, обусловленных приемом НПВП, ежегодно в Великобритании умирают до 2 тыс. пациентов, в США с употреблением НПВП связано 16,5 тыс. случаев смерти в год и 107 тыс. госпитализаций [21-26]. Неблагоприятные побочные эффекты характерны практически для всех представителей группы НПВП (с разной частотой) независимо от их химического строения, лекарственной формы и способа введения. Данная проблема актуальна не только в медицинском, но и в социально-экономическом аспекте, значимо увеличивая количество госпитализаций и летальных исходов, о чем свидетельствуют данные многочисленных эпидемиологических исследований [27, 28]. Побочные эффекты НПВП являются класс-специфическими, характерными для всех представителей этой группы лекарственных препаратов, и определяются их основным фармакологическим действием - блокадой фермента циклооксигеназы (ЦОГ). Анальгетическое и противовоспалительное действие НПВП обусловлено подавлением функции «индуцируемой» формы данного фермента ЦОГ 2-го типа (ЦОГ-2), который отвечает за гиперпродукцию простагландинов - важнейших медиаторов боли и воспаления в зоне патологического процесса. Факторы риска осложнений, связанных с приемом НПВП, представлены в таблице. Неселективные ингибиторы ЦОГ-1 и ЦОГ-2 (индометацин, диклофенак, кеторолак и др.), оказывая противовоспалительный и обезболивающий эффекты, обладают рядом нежелательных побочных реакций со стороны желудочно-кишечного тракта (ЖКТ). Термин «НПВП-гастропатия» (NSAID-gastropathy) был предложен в 1986 г. для дифференциации специфического поражения слизистой оболочки желудка, возникающего при длительном употреблении НПВП, от классической язвенной болезни [29, 30]. Данным термином принято обозначать специфическую патологию верхних отделов ЖКТ, которая возникает в результате системного негативного воздействия НПВП и проявляет себя не только диспепсией и эпигастральной болью, но и развитием эрозий слизистой оболочки, язвами и «гастроинтестинальными катастрофами» (кровотечениями и перфорацией). В отличие от классической язвенной болезни НПВП-гастропатия чаще поражает не двенадцатиперстную кишку, а верхний отдел ЖКТ и обычно развивается у пожилых, а не у молодых больных [29, 31, 32]. В реальной клинической практике приходится сталкиваться не только с поражением верхних отделов ЖКТ, но и с энтеропатией. По данным аутопсий, поражение слизистой кишечника отмечается у 8,6% больных, принимавших НПВП, против 0,6% у больных, не принимавших НПВП [33]. Ведущими факторами риска повреждения ЖКТ при назначении НПВП являются: • женский пол; • возраст старше 65 лет; • язвенная болезнь (пептическая язва) и ее осложнения в анамнезе; • высокие дозы НПВП; • одновременный прием нескольких НПВП или НПВП с ацетилсалициловой кислотой или другим антиагрегантом; • наличие заболевания, требующего длительного приема НПВП; • сопутствующая терапия глюкокортикостероидными гормонами, иммунодепрессантами, антикоагулянтами; • наличие Helicobacter pylori; • семейный язвенный анамнез [34, 35]. Рекомендации Американской коллегии гастроэнтерологов к факторам риска дополнительно относят: начальный период приема НПВП (первые 1-2 нед); прием препаратов натощак (до еды); употребление алкоголя, курение, сопутствующие сердечно-сосудистые заболевания [36]. Существенно увеличивает вероятность развития НПВП-индуцированного поражения ЖКТ наличие у пациента нескольких факторов риска. Стратификация факторов риска подразделяет пациентов на 3 группы: 1) высокого риска - имеющие осложнения язвенной болезни в анамнезе, особенно недавние, а также имеющие 3 и более факторов риска; 2) среднего/умеренного риска - 1-2 фактора риска; 3) низкого риска - отсутствие факторов риска [37]. Лицам без факторов риска (низкий риск) профилактические назначения не требуются. Пациентам, которые могут быть отнесены к группе умеренного риска, рекомендуется протекторная терапия - ингибиторы протонной помпы (ИПП) или ребамипид [38, 39]. Пациентам, которые относятся к группе высокого риска, по возможности лучше избегать приема НПВП. Если же противовоспалительная терапия необходима, ее следует назначать с максимальной осторожностью: минимальная доза на минимальный период, селективные ЦОГ-2 с одновременным курсом протекторной терапии [40-42]. Однако эта рекомендация не решает все вопросы, связанные с коморбидностью и лекарственной безопасностью. Так, исследование, проведенное датскими учеными, результаты которого были доложены на научной сессии Американской кардиологической ассоциации и опубликованы на ее сайте [43], продемонстрировало, что ИПП оказались ассоциированы с повышенным риском развития у пациентов ишемического инсульта (в среднем на 21%). А результаты продольного наблюдательного когортного исследования, проведенного американскими учеными и включавшего более 349 тыс. пациентов, показали увеличение риска смертности от всех причин на 25% при приеме ИПП по сравнению с лекарственными средствами сходного действия - блокаторами Н2-гистаминовых рецепторов [44]. Селективные ингибиторы ЦОГ-2 являются менее агрессивными по отношению к ЖКТ по сравнению с неселективными ингибиторами ЦОГ-1 и ЦОГ-2 [42], однако кардиологический профиль безопасности селективных ингибиторов ЦОГ-2 оказался далеко не безупречен, что наглядно продемонстрировал рофекоксиб [45]. Установлено, что НПВП повышают агрегацию тромбоцитов, увеличивают задержку натрия и воды, что повышает артериальное давление и потенцирует сердечную недостаточность, причем селективные ингибиторы ЦОГ-2 оказывают эти эффекты в большей степени, чем неселективные НПВП [37, 46, 47]. Негативные эффекты селективных ЦОГ-2 НПВП на агрегацию тромбоцитов устраняются сочетанием с клопидогрелом или малыми дозами ацетилсалициловой кислоты (однако подобная комбинация требует дополнительного назначения ИПП). В масштабном популяционном исследовании отмечено, что селективные ингибиторы ЦОГ-2 (во всех дозировках) и неселективные НПВП (в высоких дозах) увеличивают смертность у пациентов с повторным инфарктом миокарда [48]. В метаанализе, включавшем 31 исследование и более 116 тыс. пациентов [49], было показано увеличение риска сердечно-сосудистой смерти на фоне приема НПВП, причем как селективных (эторикоксиб - 4,07), так и неселективных (диклофенак - 3,98). НПВП (селективные и неселективные) не рекомендованы к применению при хронической сердечной недостаточности (ХСН) cо сниженной фракцией выброса левого желудочка. Особенно неблагоприятно использование НПВП у больных с ХСН, находящихся на лечении ингибиторами ангиотензинпревращающего фермента, диуретиками и Альдактоном. Кроме этого, применение НПВП опасно в период декомпенсации и гипергидратации, что чревато ухудшением клинического состояния и задержкой жидкости, вплоть до развития отека легких [50]. В клинических рекомендациях «Рациональное применение нестероидных противовоспалительных препаратов в клинической практике» не рекомендуется назначать системные НПВП у пациентов, перенесших инфаркт миокарда, ишемический инсульт или имеющих клинически выраженную ишемическую болезнь сердца [28]. Таким образом, у пациентов с болью в спине при наличии высокого риска сердечно-сосудистых и гастроэнтерологических заболеваний возникает вопрос о проведении альтернативной анальгетической терапии - столь же эффективной и более безопасной. Принципиально новой группой препаратов для терапии болевых синдромов, в том числе боли в спине, являются селективные активаторы нейрональных калиевых каналов - Selective Neuronal Potassium Channel Opener (SNEPCO) [51-59]. Представителем этой группы лекарственных средств является флупиртин - неопиоидный анальгетик центрального действия, не обладающий жаропонижающим и противовоспалительным свойствами, но у которого дополнительно присутствует антиспастическое действие на поперечно-полосатую мускулатуру. Флупиртин впервые был одобрен к применению в Германии в 1980-х годах. По химической структуре флупиртин относится к производным триаминопиридинов [13]. Результаты экспериментальных исследований показали, что в основе действия флупиртина лежит активация потенциалнезависимых нейрональных калиевых каналов, ведущая к стабилизации мембранного потенциала нейрона. Установлено, что влияние на ток ионов калия опосредовано воздействием препарата на систему регуляторного G-белка [60, 61]. В качестве одного из ведущих механизмов действия флупиртина рассматривается его способность снижать активность N-метил-D-аспартат (NMDA)-рецепторов, следствием чего являются замедление поступления ионов кальция в клетку и снижение его внутриклеточной концентрации. В результате непрямого функционального антагонизма флупиртина с NMDA-рецепторами происходит угнетение возбуждения нейрона в ответ на ноцицептивные стимулы (аналгезия). В конечном итоге нарушается формирование ноцицептивной сенситизации и феномена wind-up - увеличения нейронального ответа на повторные болевые стимулы. Этот феномен, соответственно, предотвращает усиление боли и трансформацию ее в хроническую форму, а при уже имеющемся хроническом болевом синдроме способствует его уменьшению [62, 63]. Снижение мышечного тонуса может быть опосредовано блокадой передачи возбуждения на мотонейроны и вставочные/промежуточные нейроны. В связи с этим нормализация повышенного мышечного тонуса происходит только в области боли, не вызывая снижения мышечной силы [62, 64]. Кроме того, миорелаксируюший эффект может быть связан со стимуляцией ГАМК-рецепторов [63, 65]. Таким образом, механизм действия флупиртина существенно отличается от НПВП и опиоидных анальгетиков, что позволяет рассматривать его в качестве представителя нового класса анальгетиков с определенными потенциальными терапевтическими преимуществами [66-68], которые могут быть востребованы при лечении многих болезненных состояний, в том числе и при боли в спине. При пероральном приеме флупиртин практически полностью всасывается в ЖКТ (до 90%), 75% принятой дозы метаболизируется в печени с образованием активного метаболита М1 и биологически неактивного метаболита М2. М1 [2-амино-3-ацетамино-6-(4-фтор)-бензиламинопиридин] образуется в результате гидролиза уретановой структуры и последующего ацетилирования. Анальгетическая активность флупиртина на 25% обусловлена этим метаболитом. Период полувыведения препарата составляет 8,5-10,7 ч, что обеспечивает достаточное анальгетическое действие. У лиц старше 65 лет наблюдается увеличение периода полувыведения (до 14 ч при однократном приеме и до 18,6 ч при приеме в течение 12 дней) и максимальной концентрации препарата в крови, в 2-2,5 раза превышающей концентрацию у молодых больных. Эффективность флупиртина показана в многочисленных сравнительных плацебо-контролируемых исследованиях при лечении боли в спине, а также послеоперационной боли, головной боли напряжения, мигрени и зубной боли [69, 70]. Эффективность флупиртина при лечении пациентов с дорсопатией/дорсалгией продемонстрирована и в целом ряде российских исследований [52, 71-75]. У пациентов с дегенеративными заболеваниями позвоночника и МФБС флупиртин оказывает выраженный обезболивающий эффект, а также уменьшает исходно повышенный мышечный тонус [70]. Объединенный анализ данных из 8 контролируемых клинических исследований с участием пациентов, страдающих от острой/хронической боли в мышцах, эффективность флупиртина превосходила достоверно плацебо при хорошем профиле его переносимости [59]. Двойной терапевтический эффект флупиртина (анальгетический + миорелаксирующий) особенно эффективен при лечении болевого микст-синдрома (рефлекторного вертеброгенного синдрома и сопутствующего МФБС) при дорсопатии/дорсалгии. В отличие от традиционных миорелаксантов флупиртин снимает региональный мышечный спазм, связанный с болью, при этом не влияет на общую мышечную силу, т.е. не способствует развитию у больных мышечной слабости [63]. В сравнительных исследованиях с диклофенаком флупиртин оказывал сравнимый [76] или превосходящий [77] анальгетический эффект. При этом флупиртин достоверно лучше переносился пациентами: реже отмечались изжога, изменения вкуса, головокружение [76]; исследователи в целом отметили хорошую желудочно-кишечную и общую переносимость пациентами препарата [77]. Анальгетическая эффективность флупиртина (100 мг 3 раза в сутки) при острой боли в спине была сопоставима с анальгетической эффективностью трамадола (50 мг 3 раза в сутки). В исследовании китайских ученых интенсивность боли в группе флупиртина снизилась с 6,8 до 2,8 балла по визуальной аналоговой шкале (ВАШ) через 5-7 дней терапии, а в группе трамадола - с 6,9 до 3,0 балла по ВАШ за тот же временной промежуток [78]. В немецком исследовании SUPREME [79] также сравнивалась анальгетическая эффективность флупиртина, трамадола и плацебо. Флупиртин был статистически достоверно эффективнее плацебо и сопоставим по эффективности с трамадолом. Доли пациентов с уменьшением боли более чем на 30% и более чем на 50% в группе флупиртина были сопоставимы с теми же показателями в группе трамадола и статистически значимо превосходили эти показатели в группе плацебо. При этом по степени безопасности флупиртин превосходил трамадол [75]. Флупиртин не оказывает влияния на ЦОГ-1 и ЦОГ-2, вследствие чего не вызывает побочных эффектов со стороны ЖКТ и кардиоваскулярных осложнений, характерных для НПВП [80]. Кроме этого, флупиртин не влияет на К+-каналы в миокарде (отсутствие дополнительных негативных кардиальных побочных эффектов) и на опиоидные механизмы (отсутствие зависимости, эйфории и привыкания), не имеет сродства к NMDA-рецепторам (отсутствие психотропных побочных эффектов), не связывается с бензодиазепиновыми рецепторами (отсутствие зависимости и привыкания, седативного эффекта) [81, 82]. Флупиртин не оказывает влияния на параметры системной гемодинамики, сердечную деятельность и коагуляционные параметры крови [52, 67, 83]. В экспериментальных и клинических исследованиях не было отмечено и отрицательного действия флупиртина на функциональное состояние почек [83]. Флупиртин рассматривается в качестве эффективного альтернативного анальгетика у пациентов с гиперчувствительностью к НПВП (гиперсенситивной реакцией) [84]. В соответствии с инструкцией флупиртина, наличие у пациента коморбидной патологии (заболеваний ЖКТ и сердечно-сосудистой системы) не считается противопоказанием для назначения флупиртина. К противопоказаниям к применению флупиртина относятся печеночная недостаточность с явлениями энцефалопатии, холестаз, тяжелая миастения, хронический алкоголизм, беременность, детский и подростковый возраст до 18 лет, повышенная чувствительность к флупиртину [85]. В рекомендациях Европейского медицинского агентства (ЕМА) отмечается, что не было зарегистрировано развития ни одного случая острой печеночной недостаточности у пациентов, которые принимали флупиртин в течение 2 нед или менее. Однако эксперты ЕМА приняли решение ограничить непрерывный курс использования препарата до 2 нед. Они также указали на необходимость учета заболеваний гепатобилиарной системы и ограничения совместного применения потенциально гепатотоксичных препаратов. Было рекомендовано проводить регулярный контроль уровня аланинаминотрансферазы как наиболее простого и ценного показателя негативного влияния препарата на печень [81, 82]. Анализ долгосрочного лечения пациентов с хронической болью от 7 мес до 22 лет подтверждает его высокую эффективность и переносимость. Флупиртин-ассоциированная гепатотоксичность относится к крайне редким событиям [86]. Как свидетельствуют результаты проведенных в последние годы исследований, гепатотоксичность флупиртина может быть ассоциирована с относительно нечасто встречающимся полиморфизмом HLA-DRB1-генотипов [87]. Одним из основных вопросов рациональной фармакотерапии является вопрос выбора между оригинальным препаратом и генериком. Целью генериковых лекарственных препаратов является не замена или вытеснение оригинальных препаратов с фармацевтического рынка, а повышение доступности лекарственного обеспечения для всех слоев населения [88, 89]. Комплаентность больных терапии обратно пропорциональна стоимости лечения, т.е. чем доступнее терапия, тем выше приверженность пациента лечению [90]. Российский генерический препарат флупиртина Нолодатак® (АО «Акрихин», Россия) соответствует всем требованиям, предъявляемым к качественным генерическим препаратам [1, 2]. Препарат биоэквивалентен оригинальному флупиртину (капсулы 100 мг - «Плива Краков, Фармацевтический завод А.О.», Польша); в производстве препарата Нолодатак® по стандартам Good Manufacturing Practice использована европейская субстанция компании «Ролабо Аутсорсинг С.Л.» (Испания) [51, 54]. Нолодатак® выпускается в капсулах по 100 мг. Применяют препарат Нолодатак® по 100 мг (1 капсула), не разжевывая и запивая небольшим количеством жидкости (100 мл) 3-4 раза в день с равными интервалами между приемами. При выраженных болях - по 2 капсулы 3 раза в день. Максимальная суточная доза не должна превышать 600 мг (что соответствует 6 капсулам). Продолжительность лечения не должна превышать 2 нед. Наличие в арсенале практического врача эффективного и безопасного анальгетика Нолодатак® позволяет проводить полноценную терапию боли. Флупиртин (Нолодатак®) выгодно отличается от НПВП и опиоидных анальгетиков сочетанием болеутоляющего и миорелаксирующего свойств, отсутствием лекарственных взаимодействий и серьезных побочных эффектов, что позволяет использовать препарат для лечения болевого синдрома у пациентов с коморбидной соматической патологией. Появление на российском фармацевтическом рынке отечественного бренд-генерика флупиртина - препарата Нолодатак® повышает доступность эффективной и безопасной терапии боли в спине и болевого синдрома другой локализации у пациентов с сопутствующими гастроэнтерологическими и кардиологическими заболеваниями.

About the authors

D. I Trukhan

Omsk State Medical University of the Ministry of Health of the Russian Federation

644099, Russian Federation, Omsk, ul. Lenina, d. 12

References

Supplementary files